в экспедиции и походы по мере того, как будет накапливаться материал. Если добьемся успеха — все в конце экспедиции объясню, не добьемся — незачем вам и знать.
— Как-то не хочется работать вслепую, — высказала общее мнение Надя.
— Для вашей пользы. Меньше знаете — крепче спите. — И с тревогой посмотрел в черные внимательные глаза Нади. Подумал: «Вот черт. Еще не хватало сорокалетнему бобылю в такую красотку влюбиться». Странное чувство охватило его. Как будто он уже видел эти черные глаза, как будто они вели его по жизни, заставляя искать их, гнали в дорогу. Он даже встряхнул головой, стараясь отогнать видение.
В свое время Иван Васильевич женился очень рано, в двадцать лет. Но учеба, экспедиции надолго разлучали его с семьей. А через пять лет жена ушла от него. Сын рос с другим мужчиной. И хотя он всегда помогал парню и даже был дружен с ним, чувство вины не покидало Чеботарева. Он боялся снова жениться, считая, что его бродячая жизнь разобьет и новую семью. И вот на тебе — запал на семнадцатилетнюю девочку. Просто позор какой-то. Но откуда тогда такое чувство близости, чего-то родного, возникшее у него?
Большая «мужская» палатка стояла ближе к лесу, а палатка девочек располагалась между ручьем и костром. Чеботарев вызвался дежурить первым, понимая, что после такого дня ребятам есть, что обсудить без него.
Действительно, никто не уснул в те два часа, которые Иван Васильевич провел у костра.
Парни включили маленький фонарик. Петр и Иван чуть слышно обменивались впечатлениями, а Эдик лежал молча, глядя широко открытыми глазами в натянутый полог палатки.
Эдик — голубоглазый блондин, высокий и нескладный. Он казался несколько изнеженным, а между тем он был мастером спорта по плаванию. В воде он чувствовал себя как рыба, а вот в городе, хотя и был коренным москвичом, терялся и вечно попадал в глупые и неприятные истории. В такой обстановке, где все надо делать своими руками, он оказался впервые и пока не знал, как отнестись к новому приключению. Одно он знал точно — такую девочку, как Лиза, он встретил впервые. Сквозь полуприкрытые веки он наблюдал за своими спутниками.
Смуглый Петр Аксенов был сложен атлетически, в нем спортсмен угадывался с первого взгляда: мускулистая, сбитая фигура, ловкость во всем, уверенность. Темные волосы и карие глаза; острый пронзительный взгляд добавлял его облику особенную мужественность.
Иван Карамзин, худой и мускулистый, занимался каратэ. Физические трудности его не пугали, но умственного напряга он избегал.
— Ну, что, — сказал он тихо, — стоит за цыпочками поухаживать?
— Нет, — твердо ответил Петр — чувствовалось, что он верховодит, — не стоит. Нам и так приключений хватит здесь. Не лезь на рожон.
Эдик был очень благодарен Петру за эти слова.
Девочки тоже перешептывались в своей палатке.
— Как ты считаешь, — спросила Лиза подругу, — этот Эдик из Москвы может быть настоящим мужчиной, защитником, если что-то произойдет?
Надя знала про Лизину беду. Она долго молчала, прежде чем ей ответить, взвешивая каждое слово.
— Думаю, что да. Но, на мой взгляд, единственный настоящий мужик из всех, кого я встречала, это Иван Васильевич.
— Надька, ты сошла с ума. Он же старик! Ему лет сорок!
— Но он именно тот, кто твердо знает, чего хочет, и ни перед какими трудностями не пасует. Смотри, в отличие от наших папаш, у него денег ни гроша, а какую экспедицию придумал, как этих оболтусов в руки взял. Я хочу к нему присмотреться.
— Знаешь, Надька, мне иногда кажется, что ты совсем взрослая. Ты не такая дура, как я. В передрягу не попадешь.
Она замолчала, тяжело вздохнув, Надя только погладила подругу по голове.
° ° °
Иван Васильевич сидел у костра и, что называется, думал тяжелую думу. В эти минуты ему чудилось, что огромные Надины глаза смотрят на него откуда-то с высоты, из другого мира. Как будто он их уже видел, в какой-то иной и совсем незнакомой жизни. Чеботарев даже не подозревал, что в этот самый момент, в это время реальная Надя сквозь щель в пологе палатки с волнением наблюдала за ним.
В два часа ночи он разбудил Ивана, сказав, что его смена до четырех, а Петр пусть в шесть будит девочек.
Таежное утро было так же прекрасно, как предыдущее. Все чувствовали себя одурманенными запахом трав и хвои.
Завтрак был великолепен: наверное, свежая вода из ручья придавала самым простым блюдам такой необыкновенный аромат и вкус. Чеботарев внимательно оглядел свою команду и понял, что прошло всего три дня, как они покинули «дебри цивилизации», так он называл город про себя, а перед ним стояли другие люди. Умытые и отпаренные Аксенов и Карамзин казались просто «настоящими парнями»; дома то на дискотеках тусовались, то на мотоциклах гоняли. Дошло до того, что собственные, весьма влиятельные папаши, пригрозили им колонией. А теперь перед ним вполне спортивные, готовые к любым (любым ли? — пронеслось в голове Чеботарева) трудностям мужики. Эдик вовсе не так нелеп, как он, Чеботарев, боялся. Здесь он вполне вписался в обстановку. Лиза…
У Лизы была своя история. Однажды она так напилась на школьной вечеринке, что не помнила, как вела себя, что творила. Наверное, была вызывающая и смелая, но, когда парни потащили ее в укромный уголок, сопротивлялась отчаянно. Ее так избили, что даже после долгого лечения, проявлялись провалы в памяти. Потом она полгода лечилась у психотерапевта. Ей нужно было набраться сил и вновь поверить в себя. Надя, ну Надя совсем другое дело. Вон как внимательно смотрит на него. И вздрогнул невольно: «Опять эти странные, до боли знакомые глаза».
«— В восемь утра», — сказал Чеботарев, — мы сворачиваем лагерь, и отправляемся к ближайшему кратеру, вернее, небольшой воронке, где находят не совсем понятные, неземного происхождения вещества. Основной кратер далеко.
Если по дороге найдете немного золотишка, думаю, его вам хватит, чтобы оплатить свою учебу в Университетах.
Ребята переглянулись.
— А что еще мы можем ненароком найти по дороге? — недоверчиво спросил Петр.
— А это от вашей соображалки и энергии зависит, — жестко сказал Чеботарев. — В дорогу!
Шли они часа три. Тропа все время поднималась в гору, ее покрывали поваленные полусгнившие деревья, и, порой, тропу можно было только угадать. В таких местах Чеботарев оставлял зарубки, хотя ясно было, что он дорогу знает, как свои пять пальцев.
Примерно через час пути начались болотистые места. Мошкара, бич таежный, доставала ребят. Не помогали даже сетки, которые они предусмотрительно натянули на себя по приказу Чеботарева.
Первый кратер, к которому они шли, оказался огромной заболоченной поляной, скорее какой-то мокрой воронкой.
— Привал. — Объявил Иван Васильевич, — сухой паек и бутылка воды. Здесь не будем разводить костер. Сделаем это на прежней стоянке, или впереди, если сегодня сможем продвинуться в делах.
После еды и отдыха Чеботарев сказал:
— Вот,
